Да, я там работал: Записки офицера КГБ - Страница 100

100

В русском отделе магазина я сделал себе подарок — купил очень дорогое (для командированного) карманное издание «Мастера и Маргариты» американского издательства «Ардис». Прекрасная бумага, отличный шрифт. Этот сувенир был мне дорог втройне — одна из любимых книг, память о поездке в Финляндию и напоминание «бдеть». Уж «Ардис»-то всегда был в поле зрения 5-го Управления. Мы внимательно наблюдали за его основателями и, кажется, владельцами Карлом и Элендеей Проффер.

«Ардис» издавал литературу на русском языке и часто неприятную для борцов за чистоту нашей И. Вот мы и искали связи Профферов с ЦРУ, их контакты с советскими писателями, засылали к ним в издательство в составе делегаций людей, которые могли нам что-нибудь о Профферах и издательстве рассказать.

Для совслужащих и для представителей демократической Постсоветии Хельсинки — очень «блатное» место. Одна ночь в поезде — и ты дома, в Москве. Уровень и качество жизни, жилищные условия — сказка. Прямо за «спиной» посольства, что на Техтаан-кату, стоит здоровенный жилой дом с квартирами для сотрудников посольства и торгпредства.

Однажды там был скандал — финские эпидемслужбы опечатали мусоропровод. В Финляндии, как и во многих других странах, мусор можно выбрасывать только в специальных пластиковых мешках, тщательно их завязав. Ну, наши дамы, понятно, мешки приспособили для других каких-то нужд, а то и отправляли в виде подарков на Родину, а мусор упрямо сбрасывали в «живом» виде. Завелись неведомые в Финляндии звери — тараканы. Когда они появились уже и в соседних домах, то понять, откуда они взялись, финским врачам-эпидемиологам было нетрудно. Интересно, чем закончился этот случай — распечатали финны мусоропровод или наши дипломаты по-прежнему собирают мусор в пакеты и по дороге в посольство стыдливо сбрасывают его в мусорные ящики на улице?

Когда я готовился к поездке с Глазуновым в Финляндию, мне было интересно узнать, что, несмотря на постоянный «эпатаж» советской действительности и ее реалий, он никогда не был «объектом заинтересованности» нашего Управления. Он, конечно, упоминался в справках и сообщениях, но и образом жизни, и поведением, и творчеством, и кругом друзей поставил себя вне интересов спецслужб, как западных, так и наших.

Перед поездкой я пошел к нашим «искусствоведам в штатском».

— Ну что, Жень, конечно, он у многих бельмом на глазу сидит. Академики его на дух не берут, по модернистам и абстракционистам он сам на танке ездит, русофильство у нас не монтируется с интернационализмом, а его связи просто с ума сводят тех, у кого таких связей нет. Сейчас ты — не VIP, если у тебя нет портрета кисти Глазунова. Тебя, кстати, ему уже «продали» — из ВААПа… В общем, вот тебе альбомы, репродукции, справки — смотри, читай, делай выводы.

Я долго смотрел, читал, делать выводы не спешил — надо было посмотреть на живого человека.

Илья Сергеевич — прекрасный товарищ в общежитии и в путешествии. Всегда бодрый, энергичный, полный идей и знающий, как эти идеи воплотить в жизнь. Он любит и умеет пошутить, порой раздражителен, но ненадолго, заботлив и внимателен к окружающим. Не по-советски щедр: за многие мои путешествия с представителями нашей творческой среды я впервые видел, как он давал приемы и обеды издателям и финским друзьям.

— Конечно, — скажут многие, — с такими-то деньгами…

Денег глазуновских я не считал, как и ничьих других, но вот людей, вполне обеспеченных, за границей наблюдал немало — не помню, чтобы советский писатель или художник давал за рубежом хоть полдник кому-нибудь.

Творчество Глазунова? Одним оно нравится — многотысячные очереди на его выставки говорят сами за себя. Другим — нет.

Ну хорошо, скажете вы, все эти издательства, художники, а где же перестрелки, погони, прыжки в ночную тьму из вагона экспресса? Что же, чекисты за границу ездят баклуши бить? Как и многие штатские?

Да нет, не сказал бы. Во-первых, я полностью выполнил все, что полагалось по линии ВААПа, и не сделал при этом никаких ошибок. Во-вторых, установил немало интересных контактов с финскими издателями, которые очень пригодились в будущем.

В-третьих (или во-первых?), в одной из хельсинкских гостиниц встретился с человеком, который приехал на эту встречу очень издалека. Встречаться в его стране было «не очень удобно» для нас обоих. Мы посидели в уютном холле, ни от кого не прячась, да и прятаться было не от кого — в выбранный нами час в гостинице было пусто… Мы хорошо поговорили и пришли к некоему соглашению, приятному обеим сторонам. Вот и все, что касается перестрелок и погонь.

Как и все малочисленные народы, финны патриотичны, но патриотичны как-то особенно основательно, прочно. Любить Финляндию нетрудно — гранит, леса, чистейшие реки, озера, уютные города, привычный для северноевропейцев климат и повсеместная ухоженность — по всей стране, кажется, можно пройти босиком, не поранив ног.

Все, или почти все, что производится в стране, — высшего или лучшего качества. Большинство импортируемого ширпотреба — ниже по цене, чем производимое в Финляндии. Преференции — своим производителям. Финские бизнесмены в течение долгих лет испытывали ряд негативных воздействий со всех сторон. «Большой брат» — Россия («Веняя» по-фински) — давил через самое необходимое — нефть, бензин, топливо. Давил и через правительства, сменявшие друг друга, но постепенно выработавшие спокойные, достойные отношения с «Веняей».

Западу советско-финские отношения не нравились, и поэтому он, Запад (и особенно американцы), внимательно следил за тем, чтобы не пускать финнов с их товарами на свои рынки.

100